Сказка на ночь

[hamstershurshurik]

Название: «Сказка на ночь»
Автор: Nordost
Бета-ридер: Grammar Nazi говорит, что этого не делала, а кто делал? Я забыла... Конкурсы, они такие... Мои извинения бете, если она вдруг найдется...
Этап №: 2
Тип: слэш
Пейринг: СС/ГП
Рейтинг: G
Жанр: Romance
Размер: мини
Аннотация: У Гарри Поттера родился сын…
Предупреждения: Mpreg за кадром

За окном было темно. И пусто – только старая берёза тянула корявые ветви сквозь стылый полумрак, царапая верхушкой низкие облака. Опершись локтем о покрытый тонким слоем пыли подоконник, Гарри с тоской смотрел в промозглую мглу – весна в этом году явно не торопилась. Может быть, если бы солнце вставало хотя бы чуть-чуть пораньше, Гарри легче было бы переносить одинокие ночные бдения, но природа отказывалась идти навстречу молодому отцу.

Голова кружилась, в глаза словно насыпали песка, но сон не шёл. Гарри попытался было прилечь, но, безрезультатно провертевшись на смятых простынях с четверть часа, снова поднялся и сел на стул у окна. Казалось бы, выдались хоть полчаса тишины – ложись и спи, ан нет. Перевозбуждённый жестоким недосыпанием мозг уже не мог быстро перейти в состояние покоя. Раньше, ещё учась в Хогвартсе, Гарри частенько сбегал ночью на Астрономическую башню и, завернувшись в мантию-невидимку, долго смотрел в ночное небо. Чёрная глубина, с росчерками летящих мимо, почти неразличимых в темноте, облаков, успокаивала. Сейчас аналогичная картина, такая желанная прежде, только нагоняла тоску и заставляла мечтать о рассвете.

В кроватке завозились, сквозь приоткрытую дверь было видно, что синее одеяльце со звёздочками сбилось к высокому решётчатому бортику. Гарри замер, боясь шевельнуться – вдруг не заплачет, сам успокоится, – но возня сменилась недовольным похныкиванием, а затем и громким плачем. Вот и отдохнул. Гарри тяжело вздохнул, стащил со стула ноющее тело и поплёлся в детскую.

– Тихо, тихо, маленький, – прошептал он, прижимая к себе тёплое тельце. Сын недовольно морщился и засовывал в рот крохотные пальчики. – Сейчас покушаем…

Чистой бутылочки не нашлось. С третьего раза попав моющими чарами – спасибо миссис Уизли за науку, – в полную грязной посуды раковину, Гарри присел за стол, укачивая малыша, нетерпеливо размахивающего ручками. Когда они с сыном оставались дома одни, Винки с удручающей регулярностью манкировала своими обязанностями – приструнить-то её было некому. Гарри не мог заставить себя жёстко призвать эльфийку к порядку: оставила свои следы кампания по защите прав домовиков, развёрнутая Гермионой на четвёртом курсе, да и воспоминания о Добби тоже не способствовали строгости. Эх, если бы с ними был Добби!..

Совсем не так представлялась молодому человеку счастливая семейная жизнь. Конечно, он сам, к большому удивлению друзей, отказался жить с ребёнком в Хогвартсе, хотя уже четыре года преподавал там ЗОТИ. Да, в школе, безусловно, было бы гораздо удобнее, но Гарри считал, что у малыша обязательно должен быть собственный дом – с уютным двориком, где на толстой ветке старой яблони висят верёвочные качели; с лужайкой перед входом, на которой расставлены игрушечные кольца для квиддича… Хогвартс – это хорошо, но не то, совсем не то, что настоящий дом, о котором он грезил с детства. Джинни, в перерывах между матчами помогавшая мадам Хуч тренировать школьные квиддичные команды, уговаривала Гарри не выдумывать и остаться в своих, весьма неплохих, апартаментах.

– Здесь все будут только рады ребёнку, Гарри, – говорила она. – Представь, у малыша будет такая огромная семья – целая школа!

– Неужели ты не понимаешь, что, поскольку вы оба работаете в школе, то невозможно будет вместе находиться дома и ухаживать за младенцем? – говорила разумная Гермиона. – Подумай, вы неделями не будете видеть друг друга, ведь кто-то из вас в первые месяцы после рождения ребёнка должен будет замещать другого, беря на себя двойную учебную и методическую нагрузку.

Гарри, с ногами забравшись в огромное кресло, испокон веков стоявшее в углу учительской, только мечтательно смотрел в высокое стрельчатое окно, и представлял себе свой дом. Свой. Собственный. Дом.

Снейпу, как обычно, без обиняков высказавшему всё, что он думает по этому поводу, Гарри просто устроил небольшой скандал, доказывая, что он уже не мальчишка, а взрослый человек, и вполне способен самостоятельно справляться с трудностями.

– Поттер, ты так и не поумнел, – устало сказал, в конце концов, Снейп и самоустранился от дальнейших дискуссий.

– Мы поработаем с чарами расширения пространства и устроим отличную детскую прямо рядом с вашей спальней, – вторила остальным до слёз растроганная директриса МакГонагалл. – И вы сможете по очереди вставать к малышу ночью, давая друг другу отдохнуть.

Гарри не слушал и её. Выбирая семейное гнёздышко, он довёл агента по недвижимости до нервного тика, отказался от его услуг и нашёл другого. Тот оказался умнее и сбежал сам. Самозабвенно роясь в каталогах, будущий папа отыскал, наконец, домик своей мечты: белый, с красной черепичной крышей, тремя спальнями, уютной гостиной и большим, облицованным диким камнем подвалом. Буквально силой вытащив из Хогвартса свою вторую половину, он показал находку, получил неохотное одобрение и рьяно взялся за оформление документов. Пожалуй, впервые в жизни с удовольствием вспоминая навыки, привитые ему дядей Верноном, Гарри своими руками привёл в порядок лужайку перед домом и садик на заднем дворе, и даже сделал кое-какой косметический ремонт. За месяц до рождения сына семья въехала в новый дом.

И вот теперь, меньше чем через полгода, Гарри Поттер был готов признать, что безжалостно логичный Снейп в очередной раз оказался прав: гриффиндорская привычка сначала делать, а потом думать до добра не доводит. На семейном совете Гарри настоял, что в первые месяцы он, и только он полностью будет заниматься ребёнком, потому что в его расписании стояло на треть меньше учебных часов. А теперь вот пожинал плоды своего упрямства. Семья воссоединялась даже не каждые выходные. То дежурства по школе, то ворохи непроверенных эссе… А в прошлую субботу большая часть гриффиндорской и почти вся слизеринская команда по квиддичу загремели в Больничное крыло в результате безобразной драки на тренировке. Понятно, что Хуч, Джинни, Снейп и МакГонагалл весь уик-энд безвылазно проторчали в Хогвартсе. А Гарри было так одиноко. Но и возвращаться в школу с поджатым хвостом не хотелось, хотя, похоже, ещё немного, и ему не выдержать…

Он наконец-то накормил малыша, дождался, пока тот крепко уснёт, и прилёг на узкий диванчик, стоящий рядом с детской кроваткой. Уже проваливаясь в тяжёлую, беспокойную дрёму, Гарри решил, что завтра обязательно поговорит с Гермионой. Она умная, она подскажет выход из этого замкнутого круга…

***

Гарри Поттер сидел за огромным семейным столом Уизли, накрытым белоснежной скатертью, и гипнотизировал взглядом нетронутую чашку с кофе. Его позу можно было охарактеризовать одним словом: отчаяние. Сгорбленные плечи, дрожащие пальцы во взъерошенных чёрных волосах.

– Гермиона, я так больше не могу! Я толком не спал уже четыре месяца! Если он не мокрый – то голодный, если не голодный – значит, мучают колики... И он не спит по ночам! Совсем. Я уже ходить нормально не могу: шатает. Да что там ходить...

Гарри вытащил руку из спутанной шевелюры и, покопавшись в кармане толстовки, достал волшебную палочку.

– Смотри. Акцио, сахарница!

С кончика палочки сорвалась пара вялых искр и, жалобно зашипев, угасла.

– Вот, – Гарри кое-как засунул палочку обратно в карман и безнадёжно махнул рукой. – Я уже проклинаю тот день, когда нашёл это дурацкое зелье.

Подруга сочувственно покачала головой и подвинула поближе плетёнку с рассыпчатым печеньем.

– Гарри, большинство детей ведут себя именно так. Нужно просто немного потерпеть: Джеймс подрастёт, и всё уляжется. Попробуй печенье, я сама пекла.

Кинув безразличный взгляд на корзинку, где аппетитной горкой лежали румяные благоухающие корицей печенюшки, арри взял одну и начал медленно жевать, явно не чувствуя вкуса.

– Тебе легко говорить, тебе мама помогала. А я чувствую себя матерью... – тьфу! – отцом-одиночкой, – пожаловался он. – Бутылочки, пелёнки, подгузники – всё сам. Руки уже отваливаются качать почти четырнадцать фунтов: ходишь-ходишь часами, вроде засыпает, а положишь в кроватку – всё сначала. Никогда бы не подумал, что когда-нибудь единственным моим желанием станет поспать хотя бы три часа подряд.

Гермиона вздохнула. Выглядел Гарри и вправду неважно: краше в гроб кладут. Волосы, немытые не меньше недели, торчали в разные стороны растрёпанными сальными прядками, даже некогда яркие зелёные глаза смотрели из-за заляпанных стёкол круглых очков мутным, потухшим взглядом. А мешком болтающаяся на исхудавшей фигуре одежда заставляла вспомнить первый курс и безразмерные обноски кузена.

– Может быть, стоит оставить малыша с Винки и выйти куда-нибудь вечером? Ну, развеяться, пройтись по Диагон Аллее, мороженого поесть? Мы с Роном с удовольствием составим тебе компанию.

– Ты что! – немедленно вскинулся молодой отец. – Как я могу оставить ребёнка?! Ты же знаешь Винки. А если она перегреет молоко? Или не подождёт, пока Джеймс хорошо срыгнёт после еды, и он захлебнётся? Нет, я не могу. Я должен сам.

– Во всех волшебных семьях маленькими детьми занимаются эльфы, – возразила Гермиона. – Вон, посмотри хоть на Малфоев: сколько поколений домовики вырастили, и все живы, здоровы, и довольно хорошо упитаны.

– Но у тебя-то не было домовика, когда ты возилась с Рози, – продолжал упрямиться Поттер.

– Я – другое дело! Во-первых, мне, как ты совершенно правильно заметил, помогала мама, а во-вторых, ни один из домовиков не согласился сидеть с ребёнком за деньги. А использование рабского труда противоречит моим убеждениям! – горячо заговорила подруга. – Но ты спокойно относишься к тому, что Винки готовит и убирает в вашем доме, так почему бы не попросить её разок-другой уложить Джеймса?

Гарри погрузился в размышления, левой рукой машинально покачивая стоящую рядом переноску с младенцем. Тот внезапно заворочался, закряхтел, потом сморщил личико и разразился трубным рёвом.

– Ну вот, опять проголодался, – обречённо констатировал отец и полез в сумку за бутылочкой. – Подогреешь? А то у меня что-то в последнее время температура скачет.

Взмахнув палочкой, Гермиона отобрала у друга бутылочку и вытряхнула белую капельку на запястье. В самый раз. Гарри тем временем вытащил из уютной тёмно-голубой сумки истошно вопящего сына.

– Давай покормлю, – Гермиона решительно отобрала извивающийся свёрток. – А ты кофе пей, тебе ещё обратно через камин добираться. Занесёт опять в Лютный с ребёнком, будешь знать. И подумай насчёт Винки.

– Нет, – решительно ответил Гарри, залпом опрокинув в себя кофе, и поставил чашку мимо блюдца. – Об этом не может быть и речи. Она не сможет его укачать, пробовали уже.

Некоторое время оба молчали, глядя на ребёнка, сосредоточенно поглощающего свою порцию.

– А знаешь, – осторожно начала Гермиона, отставляя в сторону опустевшую бутылочку и поднимая малыша «солдатиком», – если у Джеймса такие проблемы со сном, может быть, отбросишь предрассудки, гордость свою дурацкую и попросишь Снейпа?

– Снейпа?! – округлил глаза Гарри. – Ты думаешь, он способен уложить ребёнка? Да он его скорее придушит!

– Думаю, способен, – прозвучал безапелляционный ответ. – В конце концов, он почти тридцать лет на педагогической работе и до сих пор не убил никого из учеников, хотя некоторых явно стоило бы. После трёхмесячной практики в школе – в обычной школе, заметь, а не в интернате, где толпа разновозрастных оболтусов бузит круглые сутки, – я начала искренне сочувствовать нашим преподавателям, – засмеялась Гермиона. – Да что я тебе говорю, сам знаешь.

Гарри кивнул, невольно улыбнувшись, а подруга продолжила:

– Так вот. Ты помнишь, как я брала Рози с собой на занятия в университет? Снейп тогда вёл у нас факультатив по Высшим зельям. У него такой потрясающий голос: Рози на лекциях спала, как убитая. Я изучила соответствующую литературу и выяснила, что низкие тональности в сочетании с вибрацией голосовых складок в пределах определённых частот очень благотворно действуют на нервную систему новорожденных. Попроси его читать Джеймсу на ночь, хотя бы иногда. Каждый вечер он, конечно, не сможет, но…

– Да ерунда, – Гарри покрутил головой. – Опять твои завиральные теории.

– Вовсе нет, – обиделась Гермиона. – Когда у Рози резались зубки, я специально ходила на занятия с другим потоком, чтобы попасть к Снейпу. Помогло. И он вовсе не такая сволочь, как ты думаешь: видел, что я с ребёнком, и даже ни разу за всё время голоса не повысил, мурлыкал, как кот, все девицы млели, вот дуры! – она хихикнула. – Хотя на другие группы орал так, что стены тряслись, я слышала.

– Да знаю я прекрасно, что он не сволочь, – вяло ответил Гарри. – Только вот очень сомневаюсь, что Снейп оставит свои драгоценные котлы ради чтения детских сказок. Его сейчас и не поймаешь: то конференции, то экзамены. К тому же, он несколько раз предлагал забрать Джейми в Хогвартс на пару дней, чтобы дать мне отдохнуть, но я же сам решил… Идти на попятную – как-то не по-мужски.

Гермиона вздохнула.

– Ох уж мне эта ваше мужское упрямство!

– Это называется умением нести ответственность за свои слова и поступки, – возразил Гарри.

– Нахватался, – фыркнула подруга.

Джеймс благополучно срыгнул, и Гарри, проверив подгузник, уложил мальчика обратно в переноску.

– Пойдём мы. Спасибо за кофе. И печенье очень вкусное.

– Подумай о том, что я тебе предложила, – наставительно сказала Гермиона, протягивая товарищу горшочек с летучим порохом.

– Ладно, – безо всякого энтузиазма ответил Гарри.

Вчерашние депрессивные мысли при свете дня казались не такими ужасными. Не говоря уж о том, что он просто боялся отрывать Снейпа от миллиарда его важнейших дел. Неужели победитель Волдеморта не справится с собственным чадом? В конце концов, он герой или кто? И на ребёнка он сам согласился, да что там согласился – Гарри сильнее всех на свете хотел этого ребёнка, большая семья для него была такой же мечтой, как собственный дом. Почти год он доказывал всем, особенно своей второй, весьма несговорчивой, половине, что это осознанный, мало того, совершенно необходимый поступок в их жизни. Доказал…

***

На следующий день Джеймс заболел. Он, не переставая, плакал, сучил ручками и ножками, и засовывал кулачок так глубоко в ротик, что казалось, вот-вот проглотит. Да и лобик был подозрительно горячим. Гарри хотел метнуться в Хогвартс за зельями, – Снейп всегда исправно снабжал его сиропчиками неизвестного состава, которые мигом снимали у ребёнка любую хворь, кроме проклятых колик, – но вовремя вспомнил, что зельевар позавчера отправился в Европу на очередную конференцию. Ясное дело, без хозяина в его шкафчиках Гарри не мог разобраться даже с путеводителем. Камин с Европой нужно было заказывать за сутки. Мадам Помфри, прибывшая из Хогвартса, только покачала головой:

– Гарри, я думаю, лучше вызвать колдопедиатра из Мунго.

Прибывшее из больницы по вызову мелкое морщинистое недоразумение неясного пола в лимонного цвета мантии осмотрело малыша и глубокомысленно изрекло:

– Должен вас поздравить, папаша, ваш мальчик абсолютно здоров. Скоро вы увидите первый зуб своего сына. Не волнуйтесь, это совершенно нормально, у маленьких волшебников зубки всегда прорезаются чуть раньше, чем у маггловских детишек. А где же мама этого прекрасного малыша? – колдомедик рассеянно огляделся, словно ожидал, что упомянутая мама прячется в шкафу или под кроватью.

– На работе, – буркнул Гарри.

Ещё не хватало посвящать всех подряд в тонкости их семейного быта. Средства массовой информации и так чуть не вывернулись наизнанку, комментируя свадьбу, а уж узнав о рождении у Гарри Поттера сына, волшебный мир будет бурлить целый год.

– Да, некоторые матери ставят работу выше заботы о детях. Такие времена, – сочувственно покивало недоразумение, сделало возмущённо орущему Джеймсу «козу» и отбыло восвояси, оставив на тумбочке бутылочку зелья от повышения температуры на всякий случай.

Через неделю Гарри сдался. Мало того, что из-за хронического недосыпания он не всегда мог вспомнить, сколько ложечек детского питания уже насыпано в бутылочку с тёплой водой: приходилось выливать и начинать всё заново. Так ещё и в одно далеко не прекрасное утро миссис Уизли, нагрянувшая с инспекционным визитом, строго заявила, что, если родители не изыщут способа наладить режим, у ребёнка в будущем наверняка будут проблемы с психикой.

Проблем не хотелось, поэтому Гарри набрался смелости, скрепя сердце оставил малыша на попечение гостьи и аппарировал в Хогвартс. Естественно, промахнулся больше, чем на милю и, пробираясь по весенней распутице, опоздал к окончанию обеда. Теперь нужно было ждать, когда закончатся вечерние уроки. Бесцельно поболтавшись по пустым коридорам, Гарри решил спуститься в подземелья. Подойдя к кабинету зельеварения, он некоторое время постоял под дверью, прислушиваясь к доносящимся изнутри звукам, и пришёл к выводу, что Гермиона, возможно, была не так уж неправа.

После достопамятной встречи с Нагайной и её зубами, голос у профессора долго не восстанавливался. Снейп шипел, плевался, злобно бросался на всех без разбору и галлонами пил свои вонючие зелья. Когда же он наконец добился своего, ситуация переменилась: уже окружающие, в основном женского пола, стали бросаться на него с недвусмысленными намерениями, напрочь не замечая мерзкого характера, неоднозначной внешности и других особенностей объекта своей страсти. Было из-за чего: и без того красивый баритон обзавёлся лёгкой хрипотцой на нижних регистрах и неотразимой вибрацией, оказывавшей воистину гипнотическое действие на слушателей обоего пола. Снейп, впрочем, толпы поклонников и поклонниц успешно игнорировал. Для чрезмерно настойчивых в ход шёл ледяной взгляд, на корню замораживающий всякие нехорошие умыслы. Гарри подозревал, что в особо тяжёлых случаях профессор, никогда не отличавшийся особым терпением, не гнушался незаметными, но весьма действенными проклятьями и зельями из своего обширного арсенала.

За дверью только-только началась сдвоенная пара Хаффлпафф – Рэйвенкло, и Гарри поплёлся на нижний ярус, где располагались личные покои профессора. Комнаты Снейпа, конечно, были заперты, но серебряная змея, охранявшая вход, по старой памяти пропустила гостя без пароля. Пройдя в гостиную, освещённую лишь отблесками пламени из камина, Гарри огляделся. Занимать любимое кресло хозяина покоев было себе дороже, это он знал точно, а резные стулья выглядели, да и были на самом деле, весьма жёсткими и неудобными. Немного подумав, Гарри расположился на широком кожаном диване. Тишина и полумрак быстро сделали своё дело: через пять минут Гарри уже крепко спал. Проснулся он, только когда резко хлопнула дверь. С трудом разлепив ресницы, Гарри вздрогнул и поспешно принял сидячее положение: над ним, скрестив руки на груди, чёрной башней возвышался Северус Снейп.

Спустя четверть часа Поттер, сжимая в трясущихся руках чашку с крепчайшим чёрным кофе, сидел на одном из тех самых деревянных стульев и, заикаясь, излагал свою просьбу.

– Ты с ума сошёл! – бушевал Снейп, мечась по комнате с такой скоростью, что Гарри казалось: в одно прекрасное мгновение он не успеет затормозить и с разгона врежется в стену. Но Снейп неизменно разворачивался за долю дюйма до грядущего столкновения, нещадно хлеща полами вьющейся за ним мантии ни в чём не повинные камни. – Я всегда знал, что у тебя неладно с головой, но такое! Неужели я похож на человека, который способен читать сказки на ночь?

– Нет, но... – нерешительно произнёс Гарри, – я думал... Я так устал...

– Я провожу важнейшие исследования мирового уровня! – нёсся дальше профессор, не обращая внимания на робкие попытки собеседника вставить словечко. – Если ты не забыл, я веду занятия у всех семи курсов, плюс четыре факультатива! Когда я тебе предлагал взять Джеймса, ты отказался, а теперь, когда я до предела уплотнил расписание, чтобы хотя бы иногда вырываться на выходные… А мне уже далеко не двадцать пять, как некоторым, и совершенно нет времени и сил возиться с сопливыми младенцами.

Брезгливый взгляд, брошенный Снейпом на Поттера, ёрзающего на жёстком деревянном сиденье, не оставлял сомнения, что последний, несомненно, так же включён в число младенцев.

– Разве я не предупреждал тебя, что ребёнок – это большая ответственность и тяжёлая работа, а не очередное развлечение?

– Предупреждал, – устало подтвердил Поттер. – Так я пойду?

– Ну ладно, – внезапно остыл Снейп. Гарри испустил бесшумный вздох облегчения. – Но не думай, что я буду делать это постоянно. Я не в силах разорваться. Вот сессия закончится, тогда…

– Конечно, нет, – поспешно заверил грозного профессора молодой отец.

– Может быть, всё-таки вернёшься в Хогвартс? – спросил Снейп. Гарри упрямо помотал головой.

Снейп сел напротив и опустил голову, устало потирая переносицу. Боковой свет безжалостно подчеркнул его резкий профиль и осунувшееся лицо, и у Гарри внезапно защемило сердце. «А ведь он тоже почти не спит, – подумалось вдруг. – И лет ему не двадцать пять».

– Допивай – и домой, – приказал Снейп, двумя длинными глотками осушая возникшую перед ним чашку кофе. – У меня урок через пять минут. Приду в девять.

***

Вечером того же дня Снейп материализовался в маленькой прихожей чудесного белого домика под красной черепичной крышей. Страдальчески скривившись от ударившего по ушам детского крика, он оценил открывшуюся его взору картину и покачал головой. В доме царил неимоверный кавардак. Осторожно перешагивая через разбросанные игрушки и предметы детского и мужского гардероба, Снейп двинулся на источник звука.

Поттер с ребёнком на руках метался по кухне, пытаясь одновременно утихомирить плюющийся кипятком чайник, прицелиться Эванеско в рассыпанные по полу макароны и накрутить соску на бутылочку с молоком. Почувствовав присутствие Снейпа, он обернулся и со словами:

– Ой, на минуточку, я сейчас! – сунул верещащего пацана тому в руки. Мальчик замолк, заглянул Снейпу в глаза и с удовольствием вцепился в свисающие чёрные пряди. Северус поморщился от боли, но спасать шевелюру не стал: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не орало.

– Скоро там? – недовольно спросил он.

– Сейчас, сейчас! – Гарри наконец-то справился с беспорядком и, вооружившись готовой к применению бутылочкой, забрал сына обратно. – Я его уже искупал, только покушает – и спать.

Через четверть часа Гарри уложил сытого и вполне готового продолжать веселье Джейми в кроватку. Ребёнок немедленно недовольно захныкал. Сидевший в кресле под весёленьким ночником-колокольчиком Снейп погрозил ему пальцем:

– Извольте слушать, Джеймс Сириус. И отпустите отца, замучили совсем.

Он открыл книгу, заблаговременно приготовленную Гарри, пробежал глазами первые строчки и, с нечитаемым выражением на лице покрутив носом, начал:

– Жили-были на свете старик со старухой, и был у них маленький сынок. Как-то утром замесила старуха тесто, скатала пончик и посадила его в печку, чтобы он испёкся. «Смотри за Джонни-пончиком, пока мы с отцом будем на огороде работать», – сказала она мальчику…

Джеймс прислушался к перекатам глубокого, низкого голоса и затих, хлопая любопытными глазёнками.

***

Снейп закрыл Золотую Книгу Сказок, осторожно положил её на пеленальный столик и тихо пробормотал:

– Ну, и в чём была проблема? Спит, как сурок. Даже до конца не дослушал.

Маленький Джейми мирно почивал в своей кроватке, иногда нахмуривая крохотные бровки и сладко причмокивая. В мягком кресле, стоящем напротив, спал, свернувшись калачиком, Гарри Поттер. Снейп поднялся, сделал несколько бесшумных шагов по толстому ковру и легко поднял Гарри на руки. Тот завозился во сне:

– Северус... – и обнял мужа за шею.

Сгрузив драгоценную ношу на широкую супружескую кровать, Северус стащил с мужа штаны и ботинки, и укрыл его лёгким пуховым одеялом. Гарри обнял подушку и умиротворённо засопел. Снейп провёл рукой по непослушным вихрам и покачал головой:

– Эх, Поттер, Поттер... Спи уж, самостоятельный мой.

Спящий повозился и перевернулся на спину, раскинув руки и сбросив одеяло. Снейп окинул взглядом открывшуюся картину, чуть задержался на розовом гладком рубце, пересекающем живот Гарри и, чуть слышно проворчав:

– Гриффиндор… – вернул одеяло на место.

Прихватив с тумбочки увесистую пачку пергаментов с эссе по зельеварению и ЗОТИ, рождёнными бескрайней фантазией очередных третьекурсников, профессор направился обратно в детскую. Скрипнула дверь, по лестнице прошуршала широкая мантия. В доме под красной крышей воцарился, наконец, долгожданный покой.